Летний вечер

Федор Тютчев

Вези меня ледянка в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка – радость...

Где папа – молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный...

Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке,
Где апельсин, когда болеешь.

Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.

И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.

Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.

Я ворвусь в твою жизнь случайно.
Ветерком-в незакрытую форточку...
Разбросаю надежды нечаянно!
Уроню ворох чувств с твоих полочек!
Перепутаю в памяти образы...
И чуть-чуть искажу события...
Разукрашу, чтоб вспомнила новое
И узнала - уже позабытое.
Раскидаю мечты твои ветренно,
И просыплю надежд горсточку...
Станет время бежать медленно,
И казаться большое - крошечным.
Перепутаю тюбики с красками!
Перекрашу сны в фиолетовый!
Заменю твою жизнь сказками...
Застучит сердечко по- летнему...
А когда я уйду - неожиданно...
Ветерком в незакрытую форточку,
Ты получишь свой мир опрокинутым,
Как подарок... Из сотни осколочков...

Источник:

Быть мамой девчонок, конечно, не то:

Там куклы, посудка, больничка, лото,

Там пышные платья и косы до пят.

Тебе ж подарил Бог пацанят.

Твой дом украшают не вазочки роз,

А киборг-убийца, что сын твой принес,

Найдя его в луже у дома родного,

Почистил, помыл: и теперь он как новый.

Вдруг однажды понимаешь,

Что напрасно гонишь время,

Что чуть-чуть побольше знаешь,

Что забот приятно бремя.

Что успеть ты хочешь много,

Что есть важно и неважно,

Что уж выбрана дорога,

Что терять бывает страшно.

Ей восемнадцать, опять не спится - читать романы, курить в окно. Она б и рада отдаться принцу, но принцам, кажется, все равно. Ей, впрочем, тоже почти что пофиг - июнь не скоро, апрель в цвету. На кухне медленно стынет кофе. Дожди, часов равномерный стук.

Ей двадцать восемь, чизкейк и пицца, мартини, праздники круглый год. Она б и рада отдаться принцу, но вечно как-то не до того. Карьера, фитнесс, чужие сплетни: "А он и, правда, хорош живьем?". Еще немного - и будет лето, а все, что после, переживем.

Ей тридцать восемь, будильник злится, но спешка, в общем-то, ни к чему. Она б и рада отдаться принцу, но рядом кот и храпящий муж. Зарядка, ванна, газета, график, обед: вино и горячий мед. А лето смотрит из фотографий, хотя казалось, что не пройдет.

Ей сорок восемь, опять не спится, снотворных куча, а толку - ноль. Она б и рада отдаться принцу, но тут как тут головная боль. И она носит свой гордый профиль: в постель - сама, из нее - сама. На кухне медленно стынет кофе, какое лето? - почти зима.

Ксения Александрова

Я так хочу с тобой вдвоём стареть:
Вязать тебе носки из мягкой шерсти,
Носить тобой подаренные перстни
Да вечерами «Новости» смотреть.

Гулять с тобою под большим зонтом
В пальто давно уж вышедшем из моды.
Беречь тебя от хворей, непогоды.
Беседовать об этом и о том.

Сидеть в широких креслах у огня,
Укутывая ноги теплым пледом.
Варить борщи, кормить тебя обедом
По воскресеньям в середине дня.